Как мы вывозили родителей с Украины

Мои родители, Иван Николаевич и Мария Семеновна Смирновы, в молодости  жили в Пермской области, в Кизеле. (Фамилии и имена  по соображениям безопасности намеренно изменены. Любое совпадение имен и фамилий случайное).  Поскольку их первенец – мой младший братик – часто болел, то врачи посоветовали  им  сменить климат. И после долгих размышлений, они решили уехать  в Украину, в Луганскую область, где уже жили наши родственники. Папа  в Кизеле трудился на  шахте и на новом месте он продолжил работу на  каменноугольной шахте поселка Тошковка Луганской области. Этот горняцкий  поселок находится на Донбассе рядом с русскоязычными населенными пунктами Северодонецком, Лисичанском. Сегодня там  проходит линия фронта, ведутся боевые действия.

Запрет русского языка и праздника Победы

Я родилась на Донбассе, в Тошковке, но  ни разу не ездила в западные области Украины, жители которых разговаривали на украинском языке и неприязненно  относились к русским. Но постепенно и  на Донбассе  начала проводится антирусская политика по отношению к нам, его коренным жителям: в школах запретили преподавание на русском языке, отменили празднование 9 Мая. И это было очень больно, потому что чуть ли не в каждой семье  кто-нибудь воевал на фронтах Великой Отечественной войны. А многие погибли на ней. Для  детей, в том числе и моих племянниц, учиться стало очень сложно. Представьте, что математику, физику стали преподавать на украинском языке. Телеканалы, радио  перешли на мову. Справки  из органов власти, поликлиник – все на украинском языке. Моим престарелым родителям, как и другим, на Донбассе  адаптироваться к изменениям стало невозможно. В Украине принят закон «О декоммунизации», запрещающий пропаганду советской символики, активно переименовывают населенные пункты, города и улицы. Все русское изгонялось, травилось, опошливалось.

Надежды  на мир рухнули под ударами артиллерии

Мы с мужем переехали  с Луганщины в Березники  еще  в 2000 году. Звала родителей к себе, но они не решались на переезд, все же в  Тошковке прожита большая часть жизни, здесь воспитывали детей, остались квартира, гараж, дача. Пожилые люди дольше других живут надеждами на здравый смысл, мир,  стабильность. Но артиллерия ВСУ разрушила эти ожидания.  Убили 92-летнюю бабушку моей сестры – снаряд влетел в кухню.

Сегодня поселок и дом (на фото) , в котором мы жили, разрушен полностью, сгорела квартира со всем имуществом. Родители, как и другие,   жили в подвале своего разбитого дома, периодически выходя за водой и продуктами. Однажды обстрел начался, когда люди стояли в очереди за хлебом. Как рассказывала мама, по всей видимости, использовались кассетные боеприпасы, потому что  сверху летели мелкие металлические «черные шарики».

Без дома жить невозможно и впереди их ждала зима, которую пожилым людям в подвале сложно пережить. Они согласились на переезд. Поселок к тому времени был под контролем  войск ВСУ.  

Счастье  – это когда видишь  живых родителей

В начале апреля мы поехали забирать родителей: ясно было, что одним им не выбраться.

Какие у нас были шансы вывести их из зоны боевых действий? Очень мало. Но нам помогли волонтеры, которые добровольно эвакуировали  пожилых людей  по гуманитарным коридорам с  территорий занятых ВСУ.

Мы с братом доехали до  таможенного поста в Чертково Ростовской области. Дозвонились до службы волонтеров.  Они не поехали во фронтовую полосу, а предложили свою схему эвакуации, по которой родители на своей машине должны были добраться до пограничных населенных пунктов Луганской области. Во всем этом было много случайностей и авантюризма  и если бы на месте 70-летних моих родителей были молодые люди, их  бы не выпустили. Волонтеры  встретили в условленном месте и далее по оврагам, минуя населенные пункты и блок-посты  националистов,    ехали вместе. Там, где на блок-постах стояли простые украинцы, пропускной режим был не так строг и их за определенную сумму пропускали дальше.

Многие города в Донбассе переименованы. Так, Артемовск теперь называется Бахмут. Волонтеры их предупредили: ни в коем случае при встрече с солдатами ВСУ не говорить название города –  Артемовск. Могут и расстрелять.

Когда ехали, папа на антенну повязал белую материю в знак того, что едут мирные люди. Но на одном из блок-постов предупредили, чтобы убрали белую материю, потому что российские солдаты в знак отличия от солдат ВСУ носят повязки белого цвета. По машине могут открыть огонь ВСУ.

Мама ехала в машине и держала в руках икону. А пока жили в подвале, то молилась, чтобы в гараж не попал снаряд и не разбил машину. Тогда бы точно не смогли уехать. Наличие целого автомобиля давало хоть какие-то шансы выбраться из разрушенного поселка. А снаряд все же  попал в гараж чуть позже, когда выехали из него. На границе в Ростовской области мы встретились и поехали дальше вместе. Какое же это счастье вновь  обнять  живых папу и маму?

Светлана Смирнова

От редакции:

Пока родители Светланы проживают в Йошкар-Оле, рядом с родственниками Ивана Николаевича. Они имеют статус беженцев. К сожалению, Ивану Николаевичу, назначили пенсию в 10 тысяч рублей, которую они вынуждены тратить на съемное жилье. И это при его 30-летнем шахтерском стаже, подтвержденном   трудовой книжкой, которую Иван Николаевич в числе других документов захватил с собой? Чуть больше пенсия  у Марии Семеновны.

 Наше издание попытается помочь  пожилым людям, пережившим наяву ужасы артобстрелов, утратившим жилье, имущество и  здоровье вследствие перенесенных лишений. Для решения   пенсионных вопросов  беженцев из Луганской области – Ивана Николаевича и Марии Семеновны Смирновых – мы обратимся за помощью в государственные  и  представительные органы власти.

О том, как будут решаться эти вопросы,   постараемся информировать наших читателей.

Владимир Потехин