Настоятель Спасского и Архангельского храмов г. Соликамска Северного благочиния Соликамской епархии, иерей Дмитрий Кнышов – сегодня единственный военный священник в епархии.
По благословению Высокопреосвященнейшего Зосимы, Архиепископа Соликамского и главы Пермской митрополии Высокопреосвещеннейшего митрополита Мефодия через Синодальный отдел по взаимодействию с Вооруженными Силами и правоохранительными органами Московской патриархии РПЦ (МП), он неоднократно выезжал с гуманитарными миссиями в зону проведения специальной военной операции. И в настоящее время отец Димитрий осуществляет пастырское окормление воинов-десантников на Курском и Запорожском направлениях. Награжден медалью Ордена Блг. Кн. Дмитрия Донского Русской Православной Церкви, медалями «Участнику гуманитарного конвоя», «За помощь фронту», «Волонтеру России», «За содействие СВО», и др.
Я попросил отца Димитрия ответить на вопросы связанные с его служением в армии.
– Отец Дмитрий, как военный священник, Вы не раз бывали на линии боевого соприкосновения. Значит ли это, что Вы лишены чувства страха перед возможной пулей и или осколком снаряда?
– Была одна история. Мы доставляли гуманитарный груз и, возвращаясь из Запорожья в Донецк, в районе Волновахи рядом с дорогой метрах в трехстах от нашей машины был прилет баллистики. Уставший, я задремал, и даже не слышал его. Привык к громким звукам, отдыхать уже не мешают. Но это не чувство беспечности. А доверие Богу и надежда на то, что Пресвятая Богородица сохранит, укроет своим Покрывалом. Мы ездим к бойцам с иконой Чудотворной Божьей Матери «Пермская», освященной Владыкой Мефодием, и ее защиту мы чувствуем. Физическое чувство страха, конечно, есть, но не от того, что случится умереть, а потому что, внезапно погибнув, предстанешь перед Богом без должного покаяния, да и дел еще очень много.
– Как военный священник Вы часто бываете на фронте и никто не может гарантировать, что не попадете в плен, не станете объектом нападения вражеских ДРГ. Сохранят ли боевики жизнь православному священнику?
– Священника расстреляют первого. Потому что сегодня на Украине война идет за Веру. Вспомните, на каких условиях нам предлагали примириться с Евросоюзом? Но современные европейские «ценности» с их однополыми браками, толерантностью ко греху и прочим беззаконием с точки зрения Православия, являются для нас неприемлемыми.
На земле живет около 8 миллиардов людей. Из них примерно 1,5 миллиарда католиков, 2 миллиарда мусульман, есть индусы, буддисты, язычники. Православных христиан всего чуть более 200 миллионов. Прав наш Президент Владимир Владимирович Путин – без Православия России не будет. Поэтому западный мир, начав войну на Украине, пришел к нам за нашей Верой, как уже не раз приходил. Вспомните, Святого воина, Благоверного Князя Александра Невского, который, принимая решение в сложной ситуации с возможностью воевать на два фронта с Ордой и тевтонцами, говорил: «Орда пришла за деньгами, а тевтонские рыцари (католический военный монашеский орден) – за нашей Верой. Денег дадим, а Веру нашу защитим!»
Я не хочу сказать, что сегодня на Украине нет Веры. Она есть, но она сознательно уничтожается извне униатами, католиками, и др., решившими, что их Вера самая правильная. Но Бог любит всех, и сильно огорчается, когда кто-то завершает свой земной путь раньше срока. Почему мне всегда хочется после командировки вновь вернуться на фронт к ребятам? Потому что там нет места для лжи, лукавства, обмана, там все предельно обострено, там Бог всегда рядом, протяни руку и прикоснись. Сердце и душа это чувствуют.
– Что значит окормлять бойцов на фронте?
– Когда человек выходит из боя, он весь в напряжении, ему нужна помощь прийти в себя, отойти от экстремальных условий современного боя.
Защищая родную землю и Веру, бойцы проливают кровь врагов, а кровь не водица. Это очень тяжело. Нередко, в свое свободное время, я просто сажусь на лавочку, ребята подходят ко мне, мы разговариваем. Бывает, беседа длится долго, много вопросов у бойцов, сомнений и переживаний.
Работая с ребятами, мы исповедуем, причащаем Христовых Тайн, крестим, освящаем технику. В Коренево, на границе Курской и Сумской областей мы вдвоем со священником за три дня причастили больше 300 бойцов. А в последнюю командировку за день я причастил 85 бойцов. Когда совершаешь таинство над ними, видишь, как действует Причастие, как Господь касается сердца каждого из них, и Своей честною Кровью смывает все их согрешения, ребята меняются в лице. И вновь оживают. Смерть с их лиц уходит. Самое главное – на войне не озлобиться.
– Должен ли православный боец читать молитвенное правило утром и вечером?
– Мы напечатали и раздали больше 5 тысяч солдатских молитвословов. Молитвы можно читать по возможности. Ребята молятся, кто про себя, кто вслух. Кто-то полным правилом, кто-то меньше или больше. Это по возможности, но обращаются к Богу за помощью или с благодарением многие.
– Каков Ваш вывод из духовной практики военного священника – есть ли на войне атеисты?
– На войне не бывает атеистов. Когда ты стоишь перед Богом и впереди смерть ты полностью меняешься.
– Один из ветеранов чеченских войн уверял меня, что выжил, потому что не крещен, не верует в Бога, а те, кто были крещены и называли себя верующими, погибли. Есть ли здесь связь или закономерность?
– Только одна, что Господь терпит и ждет, когда он обратится к вере, дает ему время на покаяние. Господь призывает людей тогда, когда они ближе к Царствию небесному. Иногда я вижу, идет человек на войну и не имеет шансов вернуться. У него все есть – образование, друзья, родители, достаток, но в храм Божий из семьи никто не ходит. Поэтому перспектив попасть в Царствие Небесное у человека нет. И тогда такой парень в бою принимает на войне крещение своей кровью и ею омывает грехи родителей до седьмого колена. Господь открывается в момент смерти и все становится ясным и понятным.
– Известны ли Вам случаи чудесного спасения военнослужащих, можно ли в этом усматривать проявление воли Божьей? Один боец мне рассказал случай: после боя заметили на форме товарища напротив сердца пулевое отверстие. Он достал пробитый военный билет и иконку Божьей Матери, в которой застряла пуля.
– В мае я был в Москве, в Патриархии, и мне рассказали одну историю: наши бойцы сопровождали военного священника и наткнулись на вражескую диверсионно-разведывательную группу. Диверсанты открыли огонь по ним с 15 метров. Батюшка стоял между двух берез и молился, осеняя себя крестным знамением. Обе березы посекло пулями, а священника ни одна пуля не задела. И таких случаев с явной защитой Божьей на фронте много.
– Священникам оружие не положено. Может ли батюшка взять в руки автомат в случае боестолкновения, когда гибель угрожает жизням военнослужащих, к которым он приехал?
– Наше оружие – Слово Божие и Крест. Священник не имеет право проливать кровь. Рыбачить можно, а вот охотиться, воевать, да и вообще проливать чужую кровь священнику нельзя. Даже практикующие священники-хирурги берут особое благословение у Патриарха на проведение операции по спасению людей. Священник совершает Евхаристию – бескровное жертвоприношение, и потому проливать кровь не имеет права. Свою Кровь за всех нас на Кресте пролил Господь Иисус Христос.
Подготовил Владимир ПОТЕХИН
Часть фото из личного аккаунта о. Димитрия https://vk.com/dim_perm